У О»Генри есть рассказик «Дороги, которые мы выбираем»
(http://www.pseudology.org/chtivo/OHenry/Roads_we_take.htm). Именно из этого произведения гуляет по свету крылатая фраза » Боливару не снести двоих «. Суть же рассказа я понимаю так, что иногда человек при выборе жизненного пути руководствуется не своими мыслями и совестью, а странными вспомогательными средствами: «вещими снами», пропагандой, рекламой, дурным советом, требованием моды. Я решил рассказать вам, как раз, о том случае, когда я принял собственное обдуманное, выстраданное решение, и до сих пор счастлив. Я не жалею о самостоятельном выборе.
Когда я созрел до принятия решения о выходе из комсомола, меня трудно было уже остановить и переубедить. Созрела среда и в этой среде я сам. Я пришёл в комитет комсомола, членом которого являлся, возглавляя редколлегию (это доля многих, кто с детства любит рисовать, писать и творчески себя активно проявлять). Я сказал, что принёс заявление о выходе из комсомола и со мною стали долго разговаривать. Когда со мною не смогли договориться в комитете комсомола Транспортного института, эстафету принял заместитель декана (он занимал какую-то должность в парткоме). Мы с замдекана долго беседовали. Я так и не был уверен, что замдекана и комитетчики меня правильно поняли, хотя я им терпеливо объяснял свою принципиальную позицию. Я покидал комсомол не потому, что жалел денег на членские взносы. Не потому, что не хотел участвовать в общественных мероприятиях, проводимых для молодёжи. Я не верил в будущее организации, которая существует по формальному признаку, по принципу кузницы кадров для КПСС. Я считал, что общественная организация должна воспитывать достойных граждан общества, а не партийных функционеров. Таких диссидентов как я тогда звали «неформалами». Я всё не понимал, почему мне несколько раз задавали один и тот же вопрос, когда я уходил из комсомола: «Ты переходишь к неформалам?» Я был не искушён в политике и не разбирался в современных политических течениях. Я долго пытался объяснить комсомольским лидерам, что сыт по горло партстроительством и больше не хочу в подобные игры играть. Я не собирался вступать ни в какие партии (и по сей день не вхожу ни в одну политическую партию).
Только сейчас, по прошествии многих лет я стал разбираться в сути произошедшего. Дух того времени запечатлён историографами. И теперь можно оглянуться назад и понять причинно-следственные связи.
Очень интересным мне показалось интервью с Виктором Мироненко (кандидат исторических наук, в 1986-90 гг. — 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ) Вот, что он рассказывает о тех «неформалах», о которых так дотошно меня пытали комсомольские лидеры в институте.
«Неформальные объединения есть, они присутствуют на страницах газет, в серьёзных дискуссиях на всех уровнях — от Центрального комитета КПСС до самих неформальных клубов, но привести и показать конкретную ячейку этого неформального движения мне не могли. (Могли показать лидеров неформального движения. И чем дальше и глубже шла перестройка, тем ярче они себя проявляли. Мне с ними тоже приходилось дискутировать.) И как только мы пытались заглянуть чуть дальше этой черты и выяснить, что же это такое конкретно, ответа мы не получали.
Поэтому бороться с этим движением было невозможно. Потому что это — как бой с тенью. Понимаете, оно вроде бы и есть, но формально вроде бы и не существует. Нет ни членства, ни организации, ни руководства.
Вот выходит на трибуну некий человек и говорит: «Я — Вася Пупкин, лидер неформального объединения. Прошу меня любить и жаловать». И тогдашний дух либерализации предполагал, что к нему нужно с уважением относиться.
Я как руководитель организации к этому относился спокойно, потому что в конечном счёте сделал для себя вывод о том, что под неформальным движением подразумевается любая форма активности людей и проявление свободы человека в самых разных сферах — профессиональной, творческой и так далее. То есть это уже не один человек с его интересами, но ещё и не организация, а — некая среда, в которой что-то вырастает. Наверное, со временем оттуда должно было вырасти гражданское общество. Но не выросло.»
(http://www.igrunov.ru/vin/vchk-vin-n_histor/remen/1151428600.html , Беседовал Алексей Пятковский. 13 июня 2006 г.)
Да, я был неформалом, я был диссидентом, я был возмутителем спокойствия. Я не хотел жить как описано в анекдоте «Ну что же ты сынок сделал? До тебя эти штаны дед 20 лет носил, отец проносил 10 лет, а ты за неделю порвал. Разве так можно?» Так можно. Нельзя долго носиться с мумиями прежних идей. Новое время заставляет придумывать новые вещи, современные, удобные для использования именно сегодня.
Когда я вышел из комсомола, оставаясь студентом института, рассказал об этом в семье. Моя новость породила немую сцену, которые так хорошо изображают некоторые драматические театры в гоголевских комедиях. После некой молчаливой паузы отец спросил: «Ты не шутишь?» Мама тоже встрепенулась: «Что, правда?» А когда я всё подробно рассказал, то в ответ улыхал: «Да ты понимаешь, как это может отразиться на семье? Ты подумал о последствиях?» Надо заметить, что через комсомол в моей семье все прошли: отец, мать, я, младшая сестра. Но в партию никто не вступал и не помышлял об этом. Т.е. показывали лояльность тогдашнему режиму, но на каком-то не очень высоком уровне. Но несмотря на это, родители перепугались тогда нешуточно. «А ты понимаешь, на каком заводе отец работает, где твоя сестра учится?» – не унимались близкие и родные. Папа работал на заводе имени Карла Маркса, но не в том цехе, где делали магнитофоны «Сатурн». Сестра училась в авиационном техникуме имени Жуковского. И завод, и учебное заведение были режимными. Тогда и сам город Омск ещё был в какой-то степени режимным, что называется, «закрытым». Короче, мой демарш наделал много шуму в семье.
Вы не представляете, как же стало легко жить через несколько лет после моего выхода из комсомола. Сестра благополучно закончила техникум, маленько поработала у отца на предприятии и ушла в декретный отпуск. Завод к тому моменту начало лихорадить. После отпуска сестра попала под сокращение (по экономическим, а не политическим причинам) и никогда в жизни не связывалась с режимными предприятиями. Отец долго «грыз пуповину» соединявшую его судьбу с любимым режимным предприятием и всё-таки уволился. После чего благополучно устраивался на другие не менее серьёзные предприятия и доработал до пенсии. Город Омск спустя некоторое время, после завершения моей комсомольской карьеры, объявили открытым городом.
Как тяжело было расставаться со страхом, который в людях культивировался десятилетиями. Как тяжело было сделать первый самостоятельный шаг к свободе. К свободе духа, к свободе мыслей.
Почему люди должны бояться какой-то мифической силы, которая зовётся государство? Почему нужно бояться застарелого трухлявого пугала, которое давно истлело? Не государство создаёт людей, а люди создают государство, в котором им удобно жить.
Я вам рассказал историю не для того чтобы выплеснуть какую-то накопленную злость. Я не обижаюсь на историю. Я всё уже пережил. Мною не руководит, вездесущая в прошлом, КПСС. Я не хожу в «Первый отдел» за пропуском на завод. Я могу свободно сказать, что мне плевать на политику нынешней правящей партии «Единая Россия». Я свободен. Меня могут связывать с чем-либо только гражданские обязательства и моя собственная совесть. К счастью, совесть мою невозможно подчинить каким-то придуманным законам.
Скоро выборы. Каждый волен выбирать своё будущее. Не бойтесь делать свой собственный выбор. Прислушайтесь к своему сердцу, которое стучит не формально, по прочерченной заранее кем-то кардиограмме, а на свой лад. Будьте в ладу с разумом и памятью! Будьте здоровы! Желаю всем нам удачи!
* * *
Иллюстрации: Фотография моего комсомольского билета, который я не сдал, а храню, как исторический документ. Работники омского завода имени Карла Маркса у проходной своего предприятия, от которого нынче мало, что осталось.
* * *
Справка:
«СЛОН» – название партии «Союз людей за образование и науку» (СЛОН). Недавно эта партия была ликвидирована по формальным признакам. Государство отказалось от услуг такой партии.
Loading...