Кто круче, Бузова или Хабиб?

Влияние может иметь самые разные формы и степени: быть прямым и опосредованным, однонаправленным и разнонаправленным, административным и моральным, ресурсным и нематериальным, а также культурным, ментальным и т. д. При этом каждый человек почти всегда находится под воздействием сразу многих типов и источников влияния, будучи вынужденным решать сложнейшую задачу выбора: чьё влияние и, соответственно, чьи сигналы к действию для него важнее здесь и сейчас — приказы начальника или советы друга, прихоть партнёра или наставления родителей, капризы ребёнка или рекомендации специалистов, правила жизни моральных авторитетов или требования властей… А значит в голове у каждого есть работающая модель оценки и сопоставления всех этих разнообразных форм влияния. И, хотя большинство людей пользуются своими «вычислительными машинками» совершенно неосознанно, на выходе — после обмена разными представлениями и после конвертации управляющих сигналов в реальные действия — и они сами, и общество в целом получают более-менее удовлетворительные результаты. Не все семьи распадаются, не все компании разоряются, не каждый день происходят революции, не все конфликты заканчиваются поножовщиной…

Парадокс в том, что высокая потребность в точной (универсальной, объективированной, технологичной) оценке уровня влиятельности людей, особенно публичных, до сих пор не привела к появлению такого продукта. По крайней мере в общедоступной и общепризнанной форме. Можно конечно предположить, что подобные инструменты и технологии создаются и поддерживаются какими-то мощными государственными и корпоративными структурами, но они совершенно закрыты, не проходят независимую общественно-профессиональную оценку и проверку непрерывным и привычным использованием, и уже поэтому негодны. Было несколько попыток реализовать технологию комплексного измерения уровня сетевой влиятельности (Klout, Klear и т.п.), но их трудно считать в полной мере успешными, поскольку они остались слишком закрытыми и слишком маркетингово-ориентированными.

Если сказать кратко, проектная инициатива «Прозрачная Россия» (Clear Russia aka Clearussia) нацелена именно на устранение описанного выше дефицита. Для начала — в российском коммуникационном пространстве. Если чуть подробнее, но всё ещё в предельно концентрированном тезисном формате, — концепция ПР призвана реализовать открытую технологию социальной рефлексии с помощью многофакторной метрики общественного влияния.

А если ещё более развёрнуто и более человечным языком, то речь идёт о попытке в режиме открытого некоммерческого сотрудничества независимых экспертов и с заинтересованным участием самой широкой аудитории запустить самоорганизующийся механизм «социального зеркала», в котором дурость каждого реальная социальная значимость и влиятельность каждого публичного деятеля видна будет.

Реализация столь амбициозной задачи, как легко понять, — это дело непростое и небыстрое. В условиях крайне ограниченных стартовых ресурсов очень важно правильно сделать начальные шаги и, ещё важнее, выстроить правильную схему движения.

Если вы дочитали до этого места, и, даже если вы самый спокойный и благожелательно настроенный к автору читатель, у вас наверняка уже давно возник вопрос: «А при чём тут Бузова и Хабиб? И когда уже можно будет узнать ответ на вопрос, вынесенный в заголовок?». А я на это отвечу так: «Будет вам и Бузова, будет и Хабиб!». А если серьёзно, то у меня совсем нет желания приводить этот текст ни к какому каноническому виду, будь то формат академической статьи или журналистский лонгрид aka story. Это проект открытого типа, а значит и этот текст тоже будет соответствовать требованиям максимальной открытости по всем возможным параметрам. То есть он будет писаться так, как пишется, и будет постоянно корректироваться и дополняться. Он будет удовлетворять одновременно самым разным вкусам. И, возможно, станет прототипом «управляющего гипертекста» в модели самодокументирующегося и самоорганизующегося проекта. Точнее, он уже таковым является, поскольку то, что вы сейчас читаете, — это в точности одна из версий исходного документа, который как раз и смог вдохнуть жизнь в этот проект и перевести его из абстрактно-теоретического в конкретно-практический дискурс. Уффф!

В общем, дальше будут просто немного адаптированные разделы из текстовой части проекта, которые можно прочитать позже — когда будет удобнее, или когда возникнут вопросы. Или вовсе пропустить до лучших времён… Если вы не обнаружите готового ответа на ваш вопрос, задавайте его авторам по любому каналу связи, и мы непременно на него ответим и добавим в основной текст или в FAQ. И с любыми предложениями о сотрудничестве тоже обращайтесь; приоритет — запросам от потенциальных спонсоров/инвесторов, экспертов-корреспондентов из регионов России, а также партнёров в реализации смежных проектов.

А сейчас немного иллюстраций — для смены ритма. А после них будет очень важная ссылка. Пожалуй, одна из самых важных, ради которой, собственно, эта публикация и готовилась…

А вот и обещанная ссылка на действующий прототип визуализации базы данных «Российской Карты Цифровой Влиятельности» (Russian Digital Influencers, RDI). Предупреждаю, очень увлекательная игрушка! 😉

Комментарий к прототипу

Резюме

Прототип базы данных «Российской Карты Цифровой Влиятельности» (Russian Digital Influencers, RDI) представляет собой гугл-таблицу из 400 записей, содержащих основную первичную информацию о российских инфлюенсерах (лидерах мнений, оказывающих влияние через соцсети), включая их фамилии, имена, дату или год рождения, адреса (URL) и количество фолловеров в их основных аккаунтах в наиболее популярных социальных сетях, ключевые идентифицирующие признаки, ссылки на профили, а также некоторые вычисляемые показатели влиятельности. В дополнение к основной таблице приведены выборочные рейтинги (топы, упорядоченные списки) по нескольким ключевым отраслям и одному региону.

Проект RDI реализуется группой независимых аналитиков при организационно-методическом содействии Агентства Региональных Исследований (АРИ).

Методика

В таблицу и рейтинги преимущественно включены персоны, представляющие наиболее значимые отрасли (блогеры, журналисты, знаменитости, политики, общественные деятели и др.), имеющие максимумы от 100 000 фолловеров для общероссийского и от 1000 — для регионального уровней влиятельности. Для некоторых отраслевых топов эта планка понижалась для обеспечения более представительных выборок.

Данные, представленные в базе, собраны и верифицированы вручную из открытых и общедоступных источников и приводятся в формате as is.

Основным источником ссылок на публичные профили является русскоязычный раздел Википедии, а при отсутствии в нём соответствующих статей — любые иные источники биографических данных.

При наличии у персоны нескольких аккаунтов в одной соцсети выбирались аккаунты и паблики с максимальным количеством фолловеров (подписчиков и френдов).

Основными верифицирующими признаками для определения аутентичности аккаунтов являлись соответствующие пометки соцсетей, перекрёстные ссылки, сведения в Википедии, а также актуальный контент самих аккаунтов.

Для Живого Журнала приведены значения собственной метрики СК («социального капитала»).

В качестве основных метрик при составлении выборочных рейтингов приняты максимальное и усреднённое количество фолловеров.

Характеристики

По предварительной отраслевой идентификации, среди инфлюенсеров, представленных в RDI, доминируют знаменитости и блогеры (по 24% от общего количества), журналисты и деятели культуры (по 20%). При этом в «культуре» представлен широчайший спектр — от писателей и пианистов до рэперов и рок-музыкантов.

В целом в базе RDI 25% женщин. Среди селебрити и общественных лидеров этот показатель повышается до 35% и 36%, а среди политиков, интеллектуалов и бизнесменов понижается до 12%, 9% и 8% соответственно.

В то же время, знаменитости и общественники находятся на противоположных краях шкалы по критерию «представленность в соцсетях»: у первых этот показатель достигает 53%, а у вторых — лишь 32% (при среднем значении по базе в 46% от максимума). Селебрити вполне ожидаемо — в лидерах по представленности в наиболее популярных социальных платформах: Инстаграме (97% против средних 75%), Твиттере (81% и 74%), ВКонтакте (77% и 65%) и Одноклассниках (36% и 19%).

Дисклеймер

Информация в базе RDI не претендует на полноту и абсолютную точность, т.к. ограничена рамками прототипирования модели «цифровой влиятельности» с приоритетом общественного влияния (исключая чисто развлекательные, игровые, бьюти и т.п. сегменты).

Данные, представленные в базе, соответствуют состоянию на сентябрь-ноябрь 2019 года, выборочно актуализированному в январе-феврале 2020 года. Авторы не несут ответственности за их отличие от ситуации в любой другой период, а также за любые параметры достоверности.

Права на прототип RDI как объект интеллектуальной собственности принадлежат совместно его авторам.

Авторы не несут ответственности за любое несогласованное с ними использование прототипа RDI, а также за любые возможные негативные последствия и ущерб, возникшие в результате такого использования.

Развитие

При дальнейшей реализации и развитии проекта представляется целесообразным осуществить следующие шаги по совершенствованию технологической модели:

• расширение тематического рубрикатора и других инструментов идентификации и группировки;
• автоматизация сбора и актуализации первичных данных;
• использование коллаборативных методов для верификации и актуализации данных;
• увеличение массива данных за счёт углубления поиска и расширения состава отраслевых и региональных выборок;
• введение дополнительных метрик, включая экспертные, расчётные и получаемые из иных источников;
• разработка оригинальной метрики сетевой влиятельности.

© Агентство Региональных Исследований, концепция, методика, данные, 1999–2020
© Виктор Корб, Всеволод Чернозуб, данные, 2019–2020
© Игорь Яновский, дизайн, программирование, 2019–2020

FAQ (ЧаВо)

— Какова цель этого нового рейтинга? Как его можно использовать, например, в медиа-бизнесе?

— Разумеется, это не просто некий продукт, который «легко покупается и начинает качать трафик» (а есть такие?) — это именно уникальный способ выстраивания нового типа коммуникаций с аудиторией, её вовлечение через ломов. В простейшем представлении — это рейтинги влиятельности, которые являются востребованным медиа-продуктом и для массовой аудитории, и для аналитики, и как инструмент повышения эффективности журналистов и редакторов… Конечно у этого продукта есть и другие варианты использования в самых разных сферах, начиная с политики и не заканчивая культурологией или ивент-бизнесом.

— Грубо говоря, это вариант рейтинга блогеров? Какие параметры будут измеряться?

— Все доступные. Плюс (и это ноу-хау) параметры типа «гамбургского счёта», то есть более точно настроенного измерения влиятельности («административной», «ресурсной» и «моральной»).

— Почему вы взяли такой спорный параметр влиятельности как число подписчиков? Ведь известно, что он легко поддаётся «накрутке» и далеко не всегда коррелирует с актуальной активностью человека и результатом этой активности.

— Да, это очень не точный параметр, но к сожалению, до сих пор нет единой универсальной и общепринятой метрики сетевой влиятельности, а те, что есть, малодоступны. В концепции нашего проекта заложено использование более точных метрик, включая наши оригинальные разработки. Но всё зависит от его востребованности и ресурсов.

— Почему в перечне соцсетей нет мегапопулярной соцсети Тик-Так или платформы Твич?

— На то есть двенадцать причин. Во-первых, потому что это прототип и нельзя объять необъятное…

— Разве можно считать российским инфлюенсером человека, постоянно живущего в Лондоне? Или омским — человека, «свалившего» в Литву?

— Ну, то, что влияние на умы миллионов мыслитель или публичный деятель может оказывать независимо от места жительства, известно давно — достаточно вспомнить знаменитых политических беженцев Курбского и Герцена. А при современном уровне развития коммуникаций территориальный фактор стал почти ничтожным, или, точнее, он определяет не место нахождения инфлюенсера, а примерный охват его аудитории. Поэтому, например, условные Кашин, Ходорковский, Чичваркин и Чхартишвили остаются именно российскими инфлюенсерами, а не британскими, лондонскими или ливерпульскими.

— Почему-то у вас в рейтингах далеко не все известные инфлюенсеры. Вы просто ещё не всех учли, или применяете какой-то особый критерий для их отбора?

— Да, прототип не удовлетворяет требованию абсолютной полноты и репрезентативности. Но это и не нужно на этом этапе… Более важно иметь возможность быстро увидеть и понять «как это работает». В том числе, кстати, и механизм обратной связи с аудиторией, без которой этот продукт вообще не будет иметь смысла, а с которым, разумеется при правильной настройке, — наоборот, имеет шансы стать уникальным и очень востребованным.