Кажется, поняла: если я буду писать так, как привыкла — «в темпе мысли» — или как пишут авторы, которых я читаю, обязательно найдется какой-нибудь «простой» читатель, который заявит, что я «умничаю, чтобы унизить других» или что-то типа этого.
Когда-то довольно давно, в разговоре со знакомым использовала слово «пауперизация», которое еще в школе встретилось в какой-то книге. Он его не знал и сразу начал выпытывать: как переводится, какова этимология, можно ли подобрать точный синоним. В результате у нас получилась интереснейшая «лингво-социальная» дискуссия. И это же слово недавно случилось использовать в статье для какого-то сетевого издания. Так в комментариях некоторые читатели обвинили меня в умничанье, стремлении задавить оппонента непонятными словами. Впрочем, это было уже не в первый раз, но как всегда — неожиданно.
Мне кажется, словари — это «пограничные столбы» на том рубеже, которая отделяет ограниченных людей от тех, кому интересно развиваться, ну, или делит на интеллигенцию и «пролетариат», который не любил профессор Преображенский. Мне всегда казалось, что встретив незнакомое слово, нормальный человек заглянет в словарь (или в сноску — если в книге). А сейчас и словарь под рукой иметь не надо — в интернете можно легко найти и значение, и варианты использования любого слова.
Но эта публика уверена, что с ней все должны разговаривать так, чтобы она сразу все понимала. И пишут такие люди в уверенности, что все их однозначно понимают, даже если у них ошибки чуть не в каждой фразе, а слова применяются неправильно. При этом они не нуждаются в словарях, потому что у них вообще никогда не возникает сомнений в правильности написания или использования слова. И речь даже не о каких-то сложных иностранных словах, хотя какие-нибудь аберрации или стратификации при них лучше не упоминать. Разговаривать с ними на родном языке тоже надо с осторожностью, потому что, например, слова «чувственный» и «чувствительный» или «неприкасаемый» и «неприкосновенный» они не различают, выражение «аренда диванов» поймут, а «получил аренду от императора» — уже нет, «кассовые чеки» знают, «рисовые чеки» — вряд ли воспримут.
Я не отношу себя к энциклопедистам, я далеко не Максим Соколов, который «слова в простоте не скажет». У меня, в общем, обычный словарный запас читающего человека. Мне кажется, что я пишу доступным языком, но при этом я ощущаю, что меня заставляют сокращать этот набор «доступного» в угоду ограниченным и нелюбопытным людям. Мне самой нравится узнавать новое. И хочется, чтобы мой читатель или собеседник что-то получал от меня — новое понимание проблем, новые знания, хотя бы новое слово.
Раздумывая над этой дилеммой — писать, опрощаясь, или писать, обогащая, — я вдруг поняла, откуда проросла странная законодательная инициатива о запрете использования иностранных слов. Глупые люди, имеющие ограниченный словарный запас, не любят выглядеть дураками, поэтому стараются всех откалибровать «по себе». Любое отклонение вверх становится предосудительным, подозрительным и почти позорным. Но такими темпами у нас скоро останется только самое понятное: «Рррр», «Ыыыыы», «Гы-гы-гы». И хватит, пожалуй.
Loading...
Комментарии